Выронив телефон, я запуталась пальцами в его волосах. Не в силах насытиться им, стиснула мягкие пряди, и когда из моей груди вырвался стон, Хантер толкнулся ко мне с новой силой, прижимаясь твердой эрекцией к середине моих раздвинутых ног. Целуя меня, он двигал бедрами, и это трение сквозь два слоя ткани довело меня до таких вершин возбуждения, которые, как мне казалось, невозможно достичь, когда ты одета.

Он словно хотел проглотить меня целиком, и в тот момент я была готова это позволить. Мои груди расплющились о его торс, сердцебиение вышло из-под контроля — только я не знала, мое или его. Господи, где этот мужчина научился так целоваться?

Когда Хантер, прихватив напоследок мою губу, завершил поцелуй, я уже задыхалась.

— Поменяй билет. Мы еще не закончили. — Его голос сквозил напряжением.

Пытаясь прийти в себя, я сглотнула.

— Не могу. — Мой голос был еле слышен. На большее я сейчас была не способна.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. Завтра возвращается Иззи.

Он слегка отстранился, давая возможность дышать. И говорить.

— Иззи?

— Моя приемная дочь, которая меня ненавидит.

ГЛАВА 4

Хантер

Двенадцать лет назад

Проклятье. Я иду в неправильный колледж.

То был самый жаркий день на моей памяти. Радио в машине сообщило, что температура достигла сорока градусов, но окончательно невыносимой погоду сделала влажность Лос-Анджелеса. Я приехал в университет к брату на несколько часов раньше и поскольку не знал, куда надо идти, пошел в сквер и уселся на кирпичную лестницу напротив фонтана, надеясь поймать ветерок. Ветерка я не дождался, но зато в поле моего зрения появилось нечто получше. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, подошла к фонтану, сбросила обувь, встала на бортик и спрыгнула вниз, а затем вынырнула на поверхность воды, смахивая с лица мокрые пряди светлых волос.

Проходящие мимо люди посматривали на нее, но она не замечала их взглядов. Или ей было плевать. Она плыла на спине, хотя глубина была меньше метра. Ее улыбка была заразительной, и я обнаружил, что заворожено наблюдаю за нею. Со смерти мамы прошел почти месяц, и мне казалось, что такое счастье и чувство свободы я испытывал целую вечность назад.

Через пару минут девушка села и посмотрела на меня.

— Присоединишься ко мне или будешь и дальше наблюдать, как извращенец?

Я огляделся по сторонам, дабы убедиться, что она обратилась ко мне. Поблизости не было ни души. Поэтому я поднялся и подошел к фонтану.

— Это какой-то ритуал посвящения первокурсников?

Она улыбнулась.

— Тебе полегчает, если я скажу «да»? А то ты смотрел на меня, как на чудачку.

— Я не смотрел на тебя, как на чудачку.

— А мне показалось, что именно так.

Я скинул обувь и залез в фонтан.

— Я смотрел на тебя и гадал, всегда ли ты так улыбаешься или тебя так обрадовала прохлада?

Девушка изучающе склонила голову набок.

— А почему бы не радоваться? Ведь мы живы, не так ли?

Находиться в прохладной воде было кайфово. Какое-то время мы купались в фонтане, улыбаясь каждый раз, когда ловили взгляды друг друга.

— Я Саммер, — представилась она.

— Хантер.

— Любишь жару?

— Не такую.

— Какое твое любимое время года, Хантер?

Я усмехнулся.

— Лето¹.

Она подплыла к краю фонтана, положила локти на кирпичный бортик и стала наблюдать за бесконечными брызгами воды в центре. Я последовал ее примеру и расположился рядом, пытаясь не пялиться на ее просвечивающие сквозь футболку соски. Это было непросто.

Саммер повернулась ко мне.

— Ты здесь учишься?

— Нет, приехал на выходные навестить брата. А ты? Учишься здесь или просто пришла искупаться в фонтане?

Ее улыбка ослепляла, подобно солнцу.

— Учусь. На факультете искусств.

Она оттолкнулась от бортика и поплыла к другому краю фонтана. Я наблюдал за нею, заинтригованный хаотичностью ее действий. Наконец она расположилась напротив. Приставила ладони ко рту и, хотя фонтан был не таким уж большим, крикнула мне:

— Правда или действие?

Девушка была эксцентричной. И невероятно красивой. Кто знал, что сочетание эксцентричности и красоты может быть таким сексуальным?

— Правда, — выкрикнул я.

Постукивая пальцем по подбородку, она до невозможности мило сморщила нос. А когда придумала вопрос, ее лицо озарилось так ярко, что не хватало только облачка с лампочкой над головой. Я мысленно хмыкнул.

— Чего ты боишься больше всего? — крикнула Саммер.

Если учесть, что недавно я потерял мать, было бы логично ответить, что смерти. Или дать банальный ответ: пауков, высоты. Но я сделал то, что всегда доставляло мне неприятности, — ответил с абсолютной честностью:

— Того, что ты разобьешь мое сердце.

ГЛАВА 5

Наталия

Я начала было спускалась в метро, но тут у меня зазвонил телефон. Увидев, что это Анна, я снова вышла на улицу, чтобы не потерять связь. Я не особенно спешила домой.

— Здравствуйте, миссис Уинер².

Она вздохнула.

— Ты когда-нибудь начнешь произносить мою новую фамилию без подтекста?

— Я бы на твоем месте не сильно на это рассчитывала. Поверить не могу, что ты отказалась от Анны Б. Гудвин в пользу Анны Б. Уинер.

— Я пропущу твое брюзжание мимо ушей, поскольку пребываю в свадебной неге.

— Брюзжание? Уже переняла чопорный лексикон своего новоиспеченного мужа?

Анна рассмеялась.

— Мы едем в аэропорт на наш рейс в Арубу, но мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Что такое?

— Хантер уламывает моего мужа поделиться твоими контактами. Он сказал, что ты якобы дала ему номер, но опечаталась. Это так?

— Не-а. Я дала правильный номер… для связи с Иден.

— С Иден? Только не говори, что в двадцать восемь лет по-прежнему раздаешь номера секса по телефону?

— Разумеется, нет.

— А кто такая Иден?

— Она работает в эскорте, и так уж получилось, что у нас очень похожие номера телефонов.

Анна вздохнула.

— Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы у Хантера был твой номер?

— А смысл? Он бабник, живущий за три тысячи миль от меня.

— Согласна. Но он хороший парень, и мне показалось, что между вами проскочила искра.

— Подобные искры приводят к взрывам.

— Ладно. Дерек не даст твой номер… хотя Хантер умоляет его вот уже несколько дней. — Она выдохнула. — Как дела у Иззи? Понравилось ей неделя у бабушки?

— Она заявила, что больше никогда к ней не поедет. Противно признавать, но мне стало чуть легче от мысли, что бабуля со стороны отца нравится ей не больше меня.

— Вам обеим был необходим этот перерыв.

Моя падчерица Изабелла жила со мной два года. Или, если быть точной, три, поскольку мы с Гарретом взяли над ней полную опеку, когда его бывшая жена умерла от рака. Иззи осталась без матери, когда была в седьмом классе. А в середине восьмого — а именно 31 октября — потеряла и второго родителя. Его, впрочем, забрала не болезнь. Во время вечеринки в честь Хеллоуина моего мужа арестовали за создание в своей инвестиционной компании финансовой пирамиды. В момент задержания он был в пиратском костюме. Какая ирония.

— Соглашусь. С тех пор, как я вернулась домой, она ведет себя ровно. Однако скоро это изменится. В воскресенье день посещений. Обычно после визита к отцу она вредничает не меньше недели. А в этом месяце я написала ему письмо и попросила сказать ей, что в следующем году она не сможет ходить в частную школу, поскольку ее обучение там мне не по карману. Поэтому она будет в особенно дурном настроении.

Наши ежемесячные паломничества на север всегда были сложными. Так как в штате Нью-Йорк несовершеннолетним не разрешалось посещать заключенных без сопровождения взрослых, мне приходилось видеться с бывшим мужем из месяца в месяц лишь ради того, чтобы приемная дочь, которая меня ненавидела, могла навестить своего отца.